Древние индейцы, крабы и еноты

В работе Rick et al., 2015, всесторонне рассматривается значение голубого краба в жизни древних индейцев на атлантическом побережье Северной Америки. Сейчас краб имеет важное хозяйственное значение как промысловое животное. Конечно, крабов едят не каждый день, а только иногда в ресторанах, но он служит хорошим дополнением к туристскому бизнесу на красивом, богатом историческими памятниками и пляжами, побережье США. Напомним, там отдыхают многочисленные жители Нью-Йорка, Вашингтона, Бостона и Филадельфии, многие из которых достаточно богаты, чтобы позволить себе поесть крабов.

Ловля крабов стала основой бизнеса жителей Chesapeake Bay, ближайшего морского залива  около Вашингтона. Американцы выбрали себе столицу не только потому, что рядом находилась ферма первого президента. Эти места с древних времен были благоприятны для жизни, о чем свидетельствуют многочисленные стоянки древних индейцев. Они тоже ловили крабов. Так, во всяком случае, считают авторы статьи, хотя не все с ними согласны. Дело в том, что крабы довольно редко встречаются среди археологического мусора, несмотря на то, что обладают массивным скелетом, и при регулярном употреблении в пищу, от них должны были оставаться горы пустых клешней и панцирей. Получается, что древние индейцы крабов не ели? Это было бы странно, такой хороший источник вкусного мяса и ловить его легко.

Авторы статьи решили подтвердить свои догадки экспериментальным путем. Вообще, пищевые эксперименты неплохое время препровождения маститых ученых. Как приятно в рабочее время (ссылаясь на науку) сварить ведро виноградных улиток (см предыдущую статью) или, как здесь, пообедать крабами.

Эксперимент состоял из трех частей: посмотреть, что случается с закопанным в землю крабом, оставить краба на поверхности и посмотреть, как быстро его найдут и съедят, и применить разные химикаты в лаборатории, чтобы проимитировать воздействие на раковину веществ из почвы.

Панцири и клешни крабов поместили в несколько контейнеров и закопали на разную глубину на территории научной станции в лесу. Другую порцию экспериментального материала (крабы и устрицы) поместили на поверхности почвы и установили рядом камеры (рис. 4). Как и следовало ожидать, к поверхностным образцам сразу же пришел енот и все съел, после него остались мало пригодные для превращения в фоссилии остатки крабов, но вполне целые раковины устриц. Именно такое соотношение наблюдается на археологических стоянках – много устриц и мало крабов.

Выглядит все это научно, с графиками, но я и без экспериментов могла бы сказать, что крабы не переживут первой же ночи без охраны. Когда я первый раз была в Америке по пути на мамонтовую конференцию в Доусоне, мы остановились на пару дней в доме нашего коллеги Саши Друка в пригороде Нью-Йорка. Хозяин спросил, что я хочу посмотреть, и я ответила, не задумываясь: небоскребы и океан. С небоскребами было проще, за первый день я насмотрелась на них со всех сторон. На следующий день Друк повез нас на океан, что впечатлило намного сильнее привычных по фильмам небоскребов.

Там было два типа водоемов, собственно океан с холодной водой и сильным прибоем, и обширная лагуна за косой, мелкая, теплая и спокойная. В лагуне кишела жизнь, я не удержалась и набрала на пляже пакет мелких ярко синих крабов и трех огромных мечехвостов, размером со сковородку. Мечехвосты были настолько интересными созданиями, что захотелось привезти их в Москву. Пакет с тухлятиной был завернут в полотенце, чтобы снизить интенсивность аромата, и погружен в багажник. Всю обратную дорогу Друк морщился от запаха и пророчествовал, что меня не пустят в самолет, в итоге он запретил заносить крабов в помещение. Я оставила пакет во дворе, а самого крупного и свежего мечехвоста принесла все-таки в комнату на всякий случай. Утром от моих крабов и двух других мечехвостов остались только мелкие фрагменты панциря. Это ночью приходил енот, который регулярно инспектирует жилые кварталы на предмет пищи.

Если сейчас еноты отлично приспособлены добывать пищу на помойках рядом с человеком, то, наверное, они так же себя вели в доколумбовые времена. Енот в Америке стал практически синантропным зверем, в городах их численность выше, чем в дикой природе. Уже несколько тысяч лет еноты учат своих детей искать крабов около человека, и не удивительно, что в древних кухонных отбросах остаются только совсем уж не разгрызаемые остатки. В лаборатории панцири тоже слабо выдержали испытание, они оказались довольно хрупкими. То же относится к крабам, погребенным в лесу, они стали потихоньку растворяться. Вторая причина, почему крабы редки в захоронениях.

Другое направление исследования состояло в измерении размеров тех крабов, которые смогли сохраниться в стоянках. Размеры оказались выше современных промысловых, что говорит, во-первых, что крабы селективно отбирались, люди предпочитали крупную добычу, и, во-вторых, что тысячелетний пресс промысла негативно сказывается на популяции животного.

Итак, древние индейцы, крабов, скорее всего, ели, а незначительное присутствие остатков панцирей вызвано тафономическими причинами и активной деятельностью енотов.

Рис. 1. Экспериментальная археология отвечает на вопрос, почему в захоронениях так мало остатков крабов, но много устриц. А - камера расположена на дереве, так чтобы фиксировать движение внутри круга, B - первой же ночью камера зафиксировала появление енота, С - как выглядит приманка до енота, D - а так после, из Rick et al., 2015.

Rick, T.C., Ogburn, M.B., Kramer, M.A., McCanty, S.T., Reeder-Myers, L.A., Miller, H.M., Hines, A.H. 2015. Archaeology, taphonomy, and historical ecology of Chesapeake Bay blue crabs (Callinectes sapidus). Journal of Archaeological Science, 55, 42-54.