Глава 9. Поход в Эдсон. Конец декабря 2007.

Мы вернулись из зимнего похода, который я совершила впервые в жизни. Раньше в России я была еще не достаточно развита для таких мероприятий, и опять же муж, ребенок маленький, я раньше и на лыжах ниже 8 градусов редко отваживалась вылезать. Изменение семейного статуса положительно повлияло на мои туристские наклонности, а увидев, что люди зимой ходят, и походив сама в 30 градусный мороз на лыжах (неоценимый опыт пребывания в группе Невских), я сильно уверовала в свои возможности. В Англии я уже была готова к подобным авантюрам, да там снега не было. Здесь настало время. Сложности как всегда с подбором компании, в Канаде найти подходящих людей не удалось, их вообще мало, а здесь особенно: сильное расслоение на ленивых однодневок которые приехали, покатались, и назад, и на крутых альпинистов со сложным оборудованием, которые скорее спортсмены, чем туристы. Поэтому, пока есть такая возможность, я эксплуатирую в качестве компаньона сына. Боюсь, долго это не протянется, он уже начинает потихоньку роптать.

Перед походом я тщательно изучала прогноз погоды. Прогноз динамично менялся, погоды неустойчивая и непредсказуемая. И под конец прогноз погоды на межгорную местность в Британской Колумбии, куда я планировала ехать первоначально, сравнялся с прогнозам на ближнюю Альберту, что в горах 5-8 градусов, что на равнине 5-8, а ехать в пределах Альберты ближе, дешевле, и ходить проще так как нет таких перепадов. Сразу скажу, лучше бы мы поехали в Британскую Колумбию.

Дело в том, что в Альберте очень континентальный климат. И высота самой равнины в том месте, куда мы отправились, 900 метров над уровнем моря (в отличие междугорья где минимальная высота 300 метров). Во время самого путешествия мне казалось, что прогноз наврал, уж больно было холодно. Однако, вернувшись домой, я проверила данные, они есть в интернете за любое число. Итак ход температуры был таков: 22 декабря максимум -4 минимум -24, 23 декабря мах -2, мин -13, 24 декабря мах +3, мин -10, 25 декабря мах 0, мин -13, 26 декабря мах -3 мин -13, 27 декабря мах -4 мин -20, 28 декабря мах -13, мин -20. В Британской Колумбии тем временем, максимальная и минимальная температуры отличались на пару градусов. Разброс от минуса четырех до минуса двадцати четырех мне в голову не приходил, в Москве такое не видано. А минимальная температура в такие темные дни, как конец декабря, держится большую часть суток, максимальная же только пару часов в середине дня. Увы, прогноз был почти верным, это опыта у меня не хватило! Почти все ночи мы спали некомфортно, особенно Саша как более худой.

Я пошла за билетами на автобус заранее и простояла в очереди больше часа, народ стоял через весь зал, толпы клубились перед выходом на посадку, все с вещами, многие с хоккейными клюшками или горными лыжами. Кристмас тайм, говорили служащие. Купив билет с открытой датой (за четкое место нужно платить дополнительно) я решила, что нужно прийти на посадку пораньше занять очередь иначе мы в автобус не влезем. Мы ехали до маленького городка Мальборо по имени сигарет, примерно час не доезжая линии гор. В этой местности, судя по карте и снимкам гугла, имелись леса и мало поселений. Одновременно имелась сеть газовых дорог, которые, как я полагала, должны быть прочищены и пригодны для передвижения пешком по снежной стране.

Мы решили идти пешком, потому что лыжное оборудование еще не доделано и ботинки холодные. Мы прибыли на автостанцию за час до посадки и оказались вторыми в очереди. Однако когда посадка началась, водитель установил свою очередность. Сперва он посадил людей на зарезервированные места, потом посадил самых дальних пассажиров, потом пассажиров с детьми, и мы, будучи первыми, оказались в хвосте. Нас все-таки посадили в этот автобус на оставшиеся места, а тех, кто не влез, водитель утешил, что через полчаса для них дадут второй автобус. Хорошая система, сколько ни придет народу, все должны уехать. Но нам было нужно уехать пораньше, чтобы успеть встать на ночевку до темноты.

После Эдсона, предыдущей остановки перед Мальборо, водитель сказал, обращаясь к нам: скажите ребята, где вас высаживать, а то я в Мальборо никогда не останавливался. Вас должны подобрать на машине? Мы ответили, что мы пойдем пешком, и нам все равно. Хорошо, заявил водитель, я вас высажу, где вам удобнее. А где же остановка чтобы ехать назад? Нигде, надо голосовать на дороге, официальной остановки здесь нет. Это меня не порадовало, голосовать на хайвее с интенсивным движением мало приятно, особенно если не знаешь когда точно приедет автобус. Наш, например, уже на 40 минут опаздывает от графика.

Автобус ехал медленно, выбирая удобное место. Мы остановились около пересечения с боковой дорожкой, водитель вылез, вытащил из багажника наши рюкзаки, пожелал счастливого пути, я сразу достала из рюкзака карту, чтобы сориентироваться, потому что где Мальборо неизвестно. Тут водитель сказал: так у вас карта есть, давайте я посмотрю, где Мальборо. Он посмотрел и сказал, что надо проехать еще. Мы залезли обратно в автобус (он стал уже прилично отставать от графика) и медленно поехали, смотря по сторонам на ориентиры. Весь автобус за нас болел, пассажиры дружно читали дорожные надписи и разглядывали карту. Наконец появился указатель на Мальборо. Мы сделали это! - воскликнул водитель. Мы снова вылезли уже окончательно и отправились в сторону от дороги. Уже стало темнеть, мы провозились до 4 часов. Немного пройдя по тихому поселку, мы вышли в лес, удачно преодолев участки частной собственности.

Сперва дорога была проезжена форвиллером, потом заснежена, и только в одном месте ее пересекал след снегохода. Мы пошли в сторону по этому следу и встали в лесочке на ночлег. Место выбирать не приходилось, стало темно, встали на первом попавшемся ровном пятачке среди кочковатого болота. Дров было достаточно, сгнившие на болоте еловые стволы легко ломались руками, и были на удивление сухими. Мы поели, погрелись у костра, и легли спать первый раз в холодную палатку. Я взяла каждому по два спальника, основной и верхний легкий, из поляра. Осенью такая комбинация была жаркой. Сейчас мы еще дополнительно одели свитера и по несколько носков.

Ночью мерзли ноги и нос. Пришлось зарываться с головой в спальник и утром оказалось, что от дыхания верхний спальник отсырел, и кое-где заледенел, а стенки палатки покрылись инеем. Ботинки ночью затвердели, так что ногу трудно засунуть, и потом у костра оттаивали вместе с замерзшими пальцами. Ботинки у меня здесь только кожаные туристские, а хорошо бы иметь войлочные сапожки, они для зимы лучше, так сильно не затвердевают. Но оттаяв, ботинки уже не приносили неудобств. Просто я знала, что каждое утро меня ждет небольшое испытание. Эта ночь была самая холодная. Следующую ночь я уже сильнее утепляла ноги, например, укладывала между носками стельки из ботинок, и больше ноги не мерзли. У Саши ноги мерзли все время, хотя спальник у него был более теплый. И ботинки у него тоже затвердевали по утрам, хотя, в общем, были теплее, с мехом внутри. Эти обстоятельства его сильно огорчали, вместо того, чтобы вызывать прилив гордости от осознания преодоления суровых условий. Утром мы подсушили спальники и коврики, которые тоже снизу отсырели, и достаточно долго провозились перед выходом. Зимой оно все делается дольше, начиная с того, что нужно топить снег для готовки.

Утром, часов в 8, красиво окрасилось небо от восхода солнца, днем небо затянуло низкой облачностью, стало тепло, но темно и серо. Ночью, напротив, было красиво с полной луной и бликами на снегу, но из-за ясного неба особенно холодно. Мы вышли на достаточно чистую дорогу и отправились вглубь лесного массива. К востоку от нас находился длинный и узкий провинциальный парк по долине ручья Солнечные танцы (санданс крик). К северу и западу лежали сплошные леса с небольшими озерами и болотами, пересеченные газовыми просеками и с квадратами компрессорных станций.

Интенсивная газодобыча сильно меняет дорожную сеть, поэтому дорог на местности было больше, чем на снимке 2004 года, и тем более, больше чем на более старой карте. Мы целый день шли по дороге, про которую я думала, что она на карте есть, но она была новой и закончилась на двух свежих вырубках, где бурили новые скважины. Пришлось пройти немного по заснеженной газовой просеке и встать на ночлег, отойдя подальше от шумной буровой.

Ночь была теплее чем вчерашняя, встали мы пораньше, я заготовила достаточно дров и сделала приличные сиденья. У нас были две банки тушенки, каждую делили на три порции, зимой они отлично замерзали в пакетиках, банку я сразу выбрасывала. Мы не обедали с костром днем, времени мало, а вечером делали сперва суп, потом, немного погодя, кашу с тушенкой. На суп я купила удачные компоненты в супермаркете - суповой порошок, сушеные овощи и мелкие макароны алфавит (английский). Это было легче по весу, чем супы в пакетиках. Хлеб замерз, и отдирать куски было проблемой, приходилось класть пакет у костра оттаивать. То же с водой в бутылке, мы хоть мало пили днем, иногда хотелось, а вода замерзала, вечером я аккуратно клала бутылку оттаиваться у костра, стараясь, чтобы она не скукожилась. Ночью я ее оставляла возле потухшего костра, где сохранялось тепло, и она мало замерзала. Окончательно вода замерзала днем в рюкзаке. Ночью снова небо очистилось, и вылезла луна.

Следующий день был солнечным. Мы вернулись по своим следам по просеке на тупик дороги и пошли оттуда на восток по лесной просеке, чтобы выйти в долину ручья. Я решила, что будет легко идти по замерзшему ручью. По лесной просеке идти было легче чем по газовой. Снега было сантиметров 15, более рыхлый, чем на открытых участках, и шли мы относительно легко. Кроме нас там были только звериные следы, в основном каких-то мелких хищников - волков, лис и койотов. Скорее всего, большинство следов принадлежали койотам, но сперва я думала, что следы волчьи (они местами подтаяли и казались больше размерами), чем я пугала Сашу, ему не нравилось, что мы идем по волчьей тропе.

Через пару километров мы стали спускаться в долину. Долина глубокая, не меньше Волгуши у Туриста. Внизу просека кончилась, и мы стали преодолевать болото с очень глубоким снегом, чтобы выйти на ручей. Зато по ручью идти первое время было очень приятно. Тепло, солнечно, снег блестит, дорога ровная. По всему ручью тянулись характерные следы бобров в виде ровной борозды от хвоста. В этом месте долина расширялась, образуя болотистую котловину, всю перегороженную плотинами бобров. Река петляла среди кочковатых берегов, лед был крепкий, снег неглубокий. Пару раз мы перелезали через упавшие елки.

Потом долина сузилась, и идти стало значительно труднее. По ручью мы идти больше не могли, он был весь завален частоколом огромных упавших елок, и с большим количеством наледей, местами пробивались родники, которые разливали воду по поверхности льда, а идти по мокрому скользкому льду мне не хотелось. Некоторые ручьи замерзли очень причудливо, слоями, и образовались многослойные конусы льда. Под Москвой я таких наледей не встречала, видимо, здесь в целом холоднее, и замерзает даже быстро текущая вода. Весь последующий день мы преодолевали завалы и двигались крайне медленно. Около трех часов, выбившись из сил, мы вышли на относительно чистый участок и решили встать на ночлег, пока есть такая возможность. Там, где мы передвигались днем, стоять было просто опасно, если столько поваленных деревьев, значит, они могут упасть еще ночью прямо на палатку. Вечером поднялся ветер, нас он мало достигал, так как мы были укрыты узкой долиной, но шумел очень страшно. Ближе к ночи ветер стих и снова поднялась почти полная луна.

На следующий день маршрут по завалам и густым зарослям продолжился примерно до обеда. Потом мы вышли на поперечную просеку и решили из долины выбираться на другую сторону, к востоку, чтобы, в конце концов, направиться в сторону Эдсона. Дело в том, что мне не хотелось голосовать неизвестно где на хайвее, и я решила идти обратно в Эдсон, где есть официальная остановка, и вместо одного автобуса останавливаются три. Маршрут пришлось подкорректировать с тем, чтобы последний день идти в пригородах Эдсона, где больше ферм и прочих частных владений.

Чтобы пройти к Эдсону, нам надо было по другому борту долины вернуться на хайвей, перейти его, и пройти там вдоль железной дороги и крупной реки еще на восток. А чтобы выйти на дорогу, ведущую на хайвей, нам надо было преодолеть 6 километров по лесной просеке, где снег утаптывали только койоты. Перед наступлением темноты в полчетвертого, мы успели пройти совсем немного по просеке и стали искать место в лесу. Саше очень хотелось, чтобы рядом не было волчье-койотной тропы. Он как то недоверчиво относился к этим животным. Хотя по мне они гораздо лучше медведей, которые по счастью зимой спят. Мы устроили уютную стоянку под большой елкой, где почти не было снега. Ночью было тихо, опять с луной, в меру холодно. Надо было открывать новую банку тушенки, а она замерзла так, что ножом не протыкалась. Пришлось ее оттаивать у костра.

Половину следующего дня мы шли по просеке с очень медленной скоростью. Пришлось преодолевать болото с глубоким снегом и крутой склон. После обеда вышли, наконец то, на расчищенную дорогу, где сразу пошлось гораздо быстрее. В еловом лесу снег был не очень глубокий, но в данной местности лес был осиновый, и снег почти такой же глубины как на открытой местности. Мы встали на ночлег, отойдя от основной дороги по боковой, и потом еще от нее вбок по звериной тропе. Встали под большой елкой, а костер я развела аккурат на койотовой тропе - просто негде больше было, вокруг глубокий снег с шиповником. Койоты были бы очень недовольны, увидев на своей тропе костер, потом палатку, но вроде бы никто нас не беспокоил. Эта ночь была холоднее предыдущих, вода даже у костра в бутылке замерзла. Хорошо, что дрова были хорошего качества, осиновые и орешниковые, почти не искрили, потому что пришлось снова подсушивать спальники.

Следующий день 27 декабря был холодный. Хоть и указана температура минус четыре, снег под ногами скрипел, и волосы у меня покрылись изморозью, значит, большую часть дня было все-таки холоднее минуса 13. Около полудня, однако, на солнце было почти тепло. Мы остановились немного перекусить на гравийном карьере у дороги на бревнах на солнышке, у меня там даже иней на волосах растаял. Вскоре показался хайвей, мы его перешли и вступили в освоенные человеком места. Начались заборы, предвиделась проблема со стоянкой.

Мы миновали небольшой поселок, где за нами увязалась маленькая собачка болонка, очень молчаливая и самостоятельная. Она бежала впереди, иногда оглядываясь, но когда мы зашли в лес искать место для ночевки, пошла за нами. Саша сделала ей внушение на английском, она постояла, глядя с укоризной, и молча удалилась. Но встать нам там не удалось, наткнулись на новый забор, за которым виднелись строения и машины, мне не хотелось обнаруживать себя ночью с большим костром. Тем временем становилось все более холодно. Так петляя среди заборов, мы шли до сумерек, пока не вышли на железную дорогу. За железной дорогой частных владений не было, но лес плохой, заболоченный, елочки мелкие, густые, кривые. Но делать нечего, пришлось становиться там.

Мы решили, ввиду холода, палатку не ставить и переночевать у костра. Надо было быстро, пока окончательно не стемнело, заготовить дров. Мы притащили несколько еловых бревен, и я наломала много засохших ивовых кустов на болоте. Расчистили снег на полянке среди моховых кочек и сделали длинный костер. Особо большой костер делать было нельзя из-за недостатка места, и устроились мы совсем рядом с костром. Когда положили главные дрова - еловые бревна, они стали немилосердно искрить. Коврики и верхние спальники, которыми я решила пожертвовать, сразу оказались продырявлены как решето. Куртки тоже пострадали. Но делать нечего, стали спать у костра.

Надо сказать, в палатке все-таки лучше. Свет от костра глаза не слепит, искры не прожигают, и кроме того, мне приходилось каждые 10 минут приподниматься, чтобы подбросить дров. Если же я случайно засыпала, то просыпалась от холода, потому что костер гас. Все-таки дрова, в спешке заготовленные, были неважного качества. Мимо все время проезжали с грохотом поезда. Ботинки, хотя стояли в полуметре от костра, снова затвердели, а вода превратилась в лед. Это была очень холодная ночь. Утром мы встали пораньше, благо вставать было проще, чем из палатки, поели, и на рассвете в полдевятого утра вышли на дорогу.

Днем я собиралась прийти на автобус в Эдсон. Утро очень долго оставалось серым, небо было затянуто холодной серо-розовой дымкой, и все деревья покрыты инеем. Красиво, но холодно. Ощущения холода усиливались из-за повышенной влажности, отчего на деревьях образовался иней, волосы мои тоже очень быстро побелели. На участке шарфа около рта стала образовываться корочка льда, я его все время отодвигала, и, в конце концов, образовалась петля шарфа вся в инее и льду.

Мы прошли немного по дороге, но она уходила в сторону, а в нужном направлении вела только железная дорога. Попробовали идти вдоль нее, тем более, что рядом кто-то проложил хорошую снегокатную тропу. Прошли по снегокатному следу довольно долго - так она сделала петлю и закончилась. Канадцы как всегда катались! Возвращаться не хотелось, и пошли по лесу без дороги вдоль железнодорожной насыпи. Она скоро стала трудно проходимой, насыпь сделали крутую, преодолевая овраг, а вокруг густые кусты и покосившиеся столбы электропередач, надеюсь недействующие, потому что провода провисали до земли, но все равно мы избегали их задевать.

Так мы промучились минут сорок, пока я не решила перелезть через насыпь и пробираться к реке. Ползком, цепляясь за кусты, залезли на насыпь и съехали оттуда на другой стороне на заднице. Дальше идти стало легче. Мы выбрались на ручей, а потом на реку. Лед на ручье причудливо замерз с наплывами и ямами, внутри которых журчала вода и висели сосульки. Большая река Мак Леон была более крепкой с хорошим льдом, по которому до нас проехал форвиллер. Мы смело пошли по его следу, раз лед тяжелую машину выдержал, нас тоже должен выдержать. Хорошо, что есть замерзшая река, потому что летом здесь не пройти, по всему берегу стоят дома с заборами.

Потом мы выбрались на поперечную дорогу, и пошли обратно на хайвей. Начинался самый неприятный пригородный участок, предстояло пройти немного вдоль хайвея, потом по дороге среди полей и по городу. Вдоль хайвея были следы от снегоходов и форвиллеров, которым запрещено ездить по асфальту, нам они помогли. Опять стало очень холодно, хотя и светило солнце. На солнце ничего, а в тени сразу замерзаешь, как только сядешь отдохнуть. Мы старались поменьше отдыхать, тем более, что торопились на автобус. Миновали поля, маленький аэропорт, и вошли в городок из уютных сельского типа домов с новогодними украшениями. Спросили, где автобус, и нас направили искать ресторан на хайвее, остановка не обозначена, но все знают, что она у ресторана.

Мы пришли туда за час до автобуса, и, чтобы согреться, сели в ресторане, вернее придорожном макдональсе, заодно перекусили цивилизованной пищей. Потом пришлось еще намерзнуться на остановке, потому что там выстроилась очередь, а автобус опаздывал. Однако все желающие влезли, и мы благополучно вернулись домой. Придорожные поля и кусты были покрыты снегом и инеем, все серое. На полях и зимой паслись коровы, им просто выносят сено, а вместо воды они едят снег. Коровы выглядят вполне здоровыми, только, в отличие от российских сородичей, более лохматые. Паслись также лошади, а на одной ферме большое стадо бизонов, и еще на одной северные олени. Мясо бизонов я часто встречаю в магазинах.

Саша немного простудился за поход, вернее сопеть он начал уже дома, когда организм расслабился. Мы устали и почти не вылезали из дома два дня, я только в магазин съездила. Да и погода была холодная и мрачная. 31 утром стало солнечно, я решила покататься на лыжах. Температура минус 13, намазала лыжи свечкой, и они заскользили лучше, чем в прошлый раз. Доехала по пешеходным дорожкам до ручья Белая грязь, где оказалась приличная лыжня на льду, местами, к сожалению, затоптанная снегоступами. Не могут канадцы считать снег союзникам, сказывается английское бесснежное происхождение нации. Вместо того, чтобы ехать на лыжах и наслаждаться скольжением они борются со снежной поверхностью с помощью снегоступов. Впрочем, кроме меня были еще несколько лыжников.

Вечером мы пошли встречать новый год к Леше-химику который собирает русскую компанию. Его дом находится в южной части города, куда надо ехать с пересадкой на двух автобусах. По случаю ночной пьянки, с которой сделать ничего нельзя, мудрое правительство решило сделать автобусы бесплатными на новогоднюю ночь. Чтобы люди ездили в гости на автобусе, а не садились пьяные за руль. В автобусе отчетливо пахло спиртным. Народ был веселым, компания молодых людей, выйдя из автобуса, его снова остановила, парень вошел обратно со словами, что он забыл на сиденье джин. Взял бутылку с сиденья и снова вышел. Водитель относился доброжелательно, все над ними смеялись.

У Леши собралась большая русскоязычная компания из бежавших от безденежья ученых: почвоведов, геофизиков, химиков и математиков и среди них я палеонтолог. Я, Длусские и Леша жили в Москве в одном районе на Соколе, Леша учился во 2 математической школе и знал мою 57, половина народа окончила московский университет, а остальные были из университетов других городов. Почти все до Канады успели пожить в других странах, кто провел 10 лет в Японии, кто 5 лет во Франции, а одна семья жила в Германии, Бельгии и Швейцарии. Канада стала окончательным пристанищем этого научного люда, так как здесь легче найти работу и легче получить гражданство. Удивительно мир тесен или прослойка тонка.

Утром мы с Сашей отсыпались дома. Сходили еще посмотреть новогодние фигуры в парке у реки. Разные фирмы построили из проволоки с лампочками плоские фигурки на сказочные сюжеты или животных, вечером они светятся очень красиво. Однако, кроме нас с Сашей пешком там никто не ходил, было слишком холодно, а ехала вереница машин медленной скоростью. Народ любовался на иллюминацию из тепла. 2 января каникулы закончились.

Сейчас стало немного теплее и к выходным уже обещают приличную температуру минус 5. На востоке Канады творится погодный хаос, штормы, обильные снегопады, отмененные авиарейсы все рождественские каникулы. Если лететь куда зимой, лететь надо из Эдмонтона, где хоть и холодно, зато стабильно без сюрпризов. Понятно, почему яблони в Эдмонтоне только мелкие китайские, нормальные зимой вымерзают, так как все-таки в среднем холоднее, чем под Москвой, особенно по ночам. Саша заявил, что больше никогда зимой не пойдет, если не будет теплого спальника. Наше оборудование конечно на ночную двадцатку не годилось, а на слабый минус было бы самый раз. Впрочем, верхние спальники все равно безнадежно испорчены. Днем же было очень хорошо и в целом поход можно назвать удачным.