Глава 59. Первый и сильный снег, поездка в Москву. Ноябрь-декабрь 2012.

В начале ноября большой порцией выпал снег. Причем, снег этот начался не сразу, он плавно переходил из дождя, в связи с ночным понижением температуры, и конечно, на улице немедленно образовался каток. Снег шел крупными хлопьями весь день и часть ночи, закрывая собой слой льда, потом стала сыпать крупа, и интенсивность вырастания снежного покрова уменьшилась. После двух дней такого переменного снегопада пейзаж приобрел зимний вид. На дороге образовалась самая противная ситуация – твердый, примерзший к асфальту лед, покрытый толстым слоем снега. Даже после уборки, на дорогах было скользко. Саша решил остаться дома и дал мне машину, но далеко ехать я побоялась, осторожненько проехала переулками до ручья, припарковала машину в сугроб, и пошла пешком вниз в овраг по малозаметной тропе в кустах. Летом я уже ходила по этой тропе и примерно знала место, откуда она начинается. Сейчас вход был замаскирован абсолютно, и наличие тропы угадывалось только по слабому просвету в кустах. Мне приходилось на ощупь прокладывать тропу в 20 сантиметровом слое снега. Зато внизу под елками еще оставались почти не засыпанные участки земли с зеленым мхом, их было отрадно видеть, так как столь ранняя зима меня не обрадовала. Я с пессимизмом предсказывала, что этот снег уже не растает до апреля. Он действительно лег прочно.

Обнаружив, что у меня заканчивается паспорт, я приняла решение ехать в Москву. До отъезда мне нужно было послать документы на гражданство и ждать пока наберется необходимое число дней пребывания в Канаде. Там есть специальная форма для подсчета с разными арифметическими действиями, как то умножить на один коэффициент и разделить на другой, и из первого значения отнять второе. В сумме должна выйти цифра не менее 1100. У меня вышло 1102, то есть на пределе допустимого. Отправлял пакет уже Саша, так как я не успевала. В конце ноября полетела в Москву на польских авиалиниях с двумя пересадками в Торонто и Варшаве.

В Москве я, как всегда, ходила на работу в ПИН и ездила по выходным в лес. Подмосковный лес на глазах сохнет, с перерывами это видно особенно четко. Знакомый энтомолог в ПИНе (специалист по короедам) с жаром защищал репутацию елового короеда, который в массовом количестве поселился на усыхающих подмосковных елках. Он сказал, что этот короед на здоровое дерево никогда не нападает, а елки погибают от загрязнений сами по себе без помощи жуков, которые просто слетелись на сухостой. Зато американский сосновый короед (с которым в Канаде ведется борьба) действительно вид агрессивный и грызет все подряд.

Как нередко бывает во время моих поездках через океан (в обе стороны), я почти сразу подхватила сильную простудную инфекцию. Все-таки, состав микробов на разных континентах отличается, и организм приспосабливается к местной микрофлоре. В таком состоянии состоялась моя историческая встреча с бывшим начальником партии Колымской экспедиции С.Ф. Колесниковым. Я нашла его по сайту школы, где он учительствовал тогда. Мы не виделись со времени защиты моей кандидатской в 1998 году. Колесников переехал из Железнодорожного в Москву, и я потеряла его телефон, даже не смогла ему сообщить, что уезжаю за границу. Мы оба в свое время работали на севере, потом оба перешли в школы и дома пионеров, но я сумела возвратиться в науку, хоть и временно, а Колесников остался в преподавании. Кроме школы, он устроился доцентом в институт картографии, но основной доход получает от изготовления ювелирных изделий из самоцветов. На встречу со мной он пришел с тяжелой сумкой, набитой камнями. Интересно, что в этом каменном бизнесе, мой бывший полевой начальник нередко пересекается с моим бывшим мужем.

Я вернулась домой благополучно, хотя в дороге, как всегда, были накладки. Доехала до Шереметьево на электричке, удобно, без неопределенности с пробками как раньше. Далее я стала искать, откуда вылетают польские авиалинии, теперь Шереметьево сильно выросло, и терминалов стало много, далеко друг от друга отстоящих. На билете было написано терминал Ф, я туда пошла. После 15 минут перехода, оказавшись в терминале, я обратила внимание, что на табло моего рейса нет, и стала спрашивать служащих. Только в информационном киоске (еще несколько минут поисков) мне сказали, что терминал изменен, и теперь рейс вылетает из Д.

Отправилась туда, в другой конец аэропорта, хорошо, что чемодан у меня на колесиках, так как с тележкой не везде можно было пройти. В терминале Д тоже, на табло моего рейса нет, и стойки польских авиалиний нет. На меня наскочила девушка, которая искала тот же рейс, и так же как я успела запариться, мы вместе подошли к стойке аэрофлота, где нас зарегистрировали и сказали номер выхода. Пошли туда, опять идти было долго, в дальний конец. Там толпится народ, информации нет, обычно, хоть при выходе на посадку указывают, что за рейс, а здесь пустое табло. Наконец-то по радио объявили нечто про наш рейс, выход перенесен. Все пошли искать другие ворота, надо было спускаться на первый этаж. Встали около новой стойки, где опять ничего не написано, и только, когда началась посадка, про нее объявили по радио. Был бы человек, например, глухой, или иностранец, он бы этой стойки не нашел. Вместо рукава ехали до самолета на автобусе и лезли по трапу, что сейчас делают только для маленьких самолетиков, а наш был приличного размера, и посадка затянулась.

Причем этот рейс, несмотря на то, что авиалинии польские, обслуживался аэрофлотом, совместный, туда летят поляки, обратно русские. Самолет долго стоял на поле, ждал, пока польют антиобледенителем, и вылетели мы с опозданием минут на 40. Поэтому в Варшаве пришлось совершать пересадку бегом, почти вся толпа с нашего рейса ринулась на рейс в Торонто, и русские и поляки. В саму Варшаву, наверное, только пара человек летела, остальные в Канаду, эта связка была единственной на 26 декабря, и самой дешевой в рождественское время. Огромный аэробус – по два ряда кресел с боков и 3 в середине, был забит полностью. На сей раз летел польский экипаж. Они говорили в основном по-польски, по-английски крайне редко, и с таким чудовищным шипением, что никто из не поляков ничего не понимал. Самолет вырулил на взлетную полосу, потом почему то передумал и вернулся к кишке выхода, выключил двигатели, и мы простояли полтора часа. Как потом объяснили стюардессы, одному из пассажиров стало плохо, ему вызвали скорую, а его вещи пришлось выгружать.

Таким образом, в Торонто мы прибыли с опозданием, и мне на пересадку оставалось всего полчаса. За это время можно было бы пересесть, если бы не странное правило: при первом въезде в Канаду надо брать свой багаж и перекладывать его на внутренние авиалинии, проходить таможню. На этом занятии, отстояв в паре очередей, я полчаса потеряла, и меня посадили на следующий рейс, через два с половиной часа, хорошо еще, что из Торонто в Эдмонтон самолеты летают часто. Проблема была в том, что меня должен был встречать Саша на машине, ему нужно было сообщить, что я задерживаюсь.

Я бегала по всему аэропорту в поисках возможности позвонить. Мобильника канадского у меня не было, так как он выполняет теперь роль домашнего телефона. Платные телефоны были местные, а мне нужно звонить межгород. Наконец-то попалась добрая женщина из канадских авиалиний и позвонила по карточке в Эдмонтон, и я Сашу предупредила, чтобы приезжал через три часа. Я не была виновата, что опоздала на пересадку и вообще-то польские авиалинии должны были бы оказывать (но даже не извинились за опоздание) подобную помощь пострадавшим пассажирам. И еще я знаю, как самой добраться из аэропорта домой, а бывает, что человека встречают и везут, как, например, нас с Сашей встречал Дуэнь, когда мы в первый раз приехали в Канаду, или Скотт встречал в Англии. Если бы тогда нас не встретили, мы бы закуковали в незнакомой стране.

Кстати, последний самолет из трех, на которых я летела, тоже вылетел с опозданием так как ждал антиобледенительной процедуры. Приземлились то мы в Торонто при хорошей погоде, сверху было видно, что сквозь тонкий снежок просвечивают зеленые лужайки, но пока я почти три часа ждала следующий рейс, сперва передали по новостям, что надвигается шторм, потом еще через пол часика началась метель, и вылетали мы уже в отвратительных условиях. После чего аэропорт закрыли. Сегодня по новостям передают, что в Онтарио и Квебеке рейсы отменены или задержаны, из-за снега на дорогах аварии.

В Эдмонтоне температура минус 22, солнечно. К новому году обещали потепление до минус 10.