Глава 52. Смоки Лейк. Апрель 2012.

На три апрельских три дня выходных в связи с пасхой, мы запланировали первый в году выезд с палаткой. Погода  в начале месяца баловала сиянием солнца и теплой температурой до плюс 12, ночью тоже был плюс, так что ожидались шикарные условия. Однако, погода, которая, как известно, в Альберте непредсказуема, выдала сюрприз – накануне выходных выпало 20 см снега. Температура, соответственно, понизилась, снег таял неохотно, ночью установился минус и задул холодный северный ветер. Ну, мы и зимой ходили. Пришлось подкорректировать планы, поехать не на юг, где снег выпал еще более глубокий, а на восток, куда по прогнозу снежный заряд не добрался. Выехали мы в пятницу из города на восток и действительно, через 20 км свежего снега больше не стало видно, только остатки зимнего. Мы заехали в местечко Смоки лейк (дымное озеро) часа два езды от дома. В этой местности полюбили селиться украинцы. Почти в каждом городке, мимо которого мы ехали, имелась украинская церковь и прочие признаки присутствия братьев славян, например, мы видели скульптуру в виде колбасного полукруга, что и изображало украинскую колбасу, как следовало из надписи.

В городке Смоки Лейк когда-то имелась железная дорога, сейчас от нее осталась станция и один вагон, сохраненные как памятники прошлого. Сама дорога, за ненадобностью, была засыпана, но ее использовали необычным способом – превратили в тропу для туристов. Тропа имеет длину 52 км и называется Айрон хорс трейл, что переводится как тропа железной лошади. Железная лошадь подразумевается не мотоцикл или форвиллер, которых на тропе много, а паровоз, для которого она была изначально построена. Сейчас эту тропу используют всадники на современных железных конях, зимой сномобили, летом форвиллеры, там они могут ехать на достаточно больше расстояние, в отличие от обычной практики, где они катаются по лесу кругами и петлями. Тропа, как и положено для бывшей железной дороги, прямая, ровная, с мостиками через ручьи. Идти по ней скучновато, особенно на участках, где кругом фермерские земли и заборы с двух сторон. Хотя, тропа достаточно широкая, чтобы на ней же и ночевать, палатка на обочине уместится.

Мы зашли на тропу недалеко от природной зоны, километра два прошли среди заборов, и попали в лес, где можно ходить везде. Лес здесь сосновый, на дюнах. К сожалению, еще через пару километров пути показались следы давнего пожара, и красота сильно пожухла. После пожара уже прошло лет около 10, полезли новые сосенки, но, в целом, гулять среди обгорелых стволов не слишком приятно. Мы свернули на боковую тропу и начали большой полукруг, чтобы потом вернуться к машине. Лес сгорел не везде, оставались островки живых деревьев и растительность в низинах у озер.

На одном из озерков мы задержались, было интересно посмотреть как неравномерно начал таять лед. Озеро мелкое, илистое и летом заросшее, на отмелях, где близко темный ил, лед растаял сильнее, так как темная поверхность лучше прогревается, тот же эффект вызывали черные листья кувшинок. Каждая кувшинка образовала ямку глубиной сантиметров 15, причем вокруг стебля лед тоже растаял, и образовалась сквозная дырка во льду. Саша вытянул один из листьев, и получилась длинная узкая труба, через которую стали выплывать жуки плавунцы. А сам лед хороший, прочный, мы по нему спокойно ходили.

Пришлось по льду переходить водное препятствие на самой тропе. Тропу пересекал ручей, довольно бурный, но рядом была бобровая запруда, и там, на спокойной воде, лед был еще крепкий, мы там и перешли. Через некоторое время мы выбрали поляну, где стояли не сгоревшие сосны, и встали на ночлег. Дров вокруг полно, так как везде валялись стволы обгоревших сосен и осин. Воду пришлось брать из пятен недорастаявшего снега. Я догадалась растопить снег вечером и залить воду в котелок и чайник, чтобы утром не возиться с твердым настом. Действительно, ночью все хорошенько подмерзло, запас воды в бутылке, взятой из дома, превратился в лед, а лед в котелке и чайнике быстренько на костре растаял, и не надо было ничего крошить и запихивать. Спать было холодновато, хотя я взяла теплые спальники и вкладыши. Были, наверное, те самые минус 10.

До обеда мы шли по круговой тропе к машине, вскоре вернулись на основную тропу и часа в три были уже у машины. Все время, кроме ночи, дул пронзительный очень холодный ветер, только в западинах на солнышке было тепло. Мы залезли в машину и переехали на другой участок не частной земли, обозначенный на карте. Я надеялась, что там пожара не было, но часть леса сгорела и там, хотя и в меньшем масштабе, чем на первом участке. Мы зашли в закрытый кемпинг на берегу озера, пообедали там за столом, потом отправились искать место, где можно было переночевать. Пока искали, набрели в лесу на старую помойку, состоящую в основном из ржавых железных банок. Были там и стеклянные банки и пузырьки необычной формы, что говорило о некоторой древности предметов. В общем, мусор был не таким уж и старым, нашли этикетки 1959 и номерной знак 1963 годов. Около помойки я вставать не хотела, отошли подальше, захватив в качестве сувенира номерной знак. На сей раз, мы встали недалеко от машины, Оказалось, что к тому месту, которое я наметила для ночлега, можно подъехать. Поэтому мы ходили вечером по царски, в кроссовках, так как машина и вещи под рукой. Основное то время приходилось ходить в сапогах, снег хоть и растаял почти везде, имелись водные преграды и пятна снега на дороге.

Вторая ночь была относительно теплой, в наших спальниках комфортно, термометр в машине утром показывал минус 5. Мы, пользуясь случаем, напилили дров из осиновых стволиков для нашего камина. Какая разница, откуда везти дрова, если везет машина.

После завтрака сели в машину и поехали на разведку еще одного участка государственного леса. Этот участок на карте никак не был обозначен, я вычислила его по гугл ерс по скоплению фотографий. На фотках был изображен лес и форвиллерные дорожки, а раз форвиллеры, значит, нет забора. Действительно, поплутав немного среди фермерских полей, мы выехали к лесу, и лес был не за забором, да еще не сгоревший! Самый лучший лес в районе Смоки Лейк. Мы оставили машину на обочине грунтовки, около тропы, уходящей в лес. Сперва виднелись следы колес, потом только лошадиные следы, и тропа превратилась в характерную лошадиную тропку, узкую и глубокую. Лес чудесный: на песке, сосны, мох, белый лишайник и красно-бурая толокнянка. Снег остался здесь в совсем небольшом количестве. Нашли во мху два оленьих рога. Мы погуляли по этому лесу с легкими рюкзачками, пообедали у костра (потом я его тщательно засыпала снегом, помня о особой пожароопасности в этих местах) и вернулись часов в 5 к машине. Таким образом, поход был несколько облегченного варианта, часть с легким грузом и с переездами, но в такую погоду ходить с большим рюкзаком тяжеловато из-за веса зимних спальников. Мы открыли сезон и все-таки выбрались на три дня, несмотря на природный катаклизм, а вот никто другой из русских знакомых уехать из Эдмонтона не решился. Кузнецовы планировали поездку как в прошлом году на пасху в Британскую Колумбию за горный хребет, где весна начинается раньше, но не решились, так как там тоже выпал снег. Надо было на самом деле ехать еще дальше на восток, ближе к границе с Саскачеваном, чем восточнее, тем было теплее и бесснежнее. Мы то не любим долго ехать, а знакомым нашим провести в машине 8 часов в порядке вещей.

 Только успел растаять прошлый свежий снежный покров, как установился следующий. Мы съездили в лес, все в снегу как зимой, елки в шубах. К стоянке в парке Микелон Лейк мы подъезжали по грунтовке, дорогу перебежал линялый койот, за поворотом на обочине виднелось нечто лохматое и большое, типа кучи хвороста покрытой шерстью, оно встало и оказалось лосем. Лось спокойно стоял и смотрел на машину, хорошо еще, что на дорогу не вышел.

Снег уже порядком надоел, и в эти выходные мы решили съездить на два дня погреться в степь. Эдмонтон находится в лесостепной зоне, к северу от нас тайга, а к югу хорошая безлесная степь. Ехали до степи 3 часа. Там, где еще встречались деревья, местами лежал снег, а когда деревья кончились, то и снега не стало. Приехав, мы передвигались короткими переездами от одной природной зоны до другой, долго ходить здесь особо негде, так как все что можно распахано. Нетронутыми остались овраги, где пахать нельзя, да и то, почти все они огорожены, кого-то там выпасают.

Мы уже несколько раз были в бедлендах, когда хочется тепла и экзотики. В первый раз, конечно, впечатление было потрясающее, а сейчас как-то уже ничего особенного. Ну, кактусы растут, пользы от них никакой, на землю не сесть, и дров мало. Что было интересно сейчас, это обильное цветение крокусов. Приятно видеть, как из покрытой сухой желтой травой земли, торчат крупные голубые цветы. Спать в палатке было не так холодно, как было на пасху, но и не очень тепло, ночью было около 0.

Вечером мы долго искали место, где бы переночевать. Все кемпинги закрыты до первого мая, а свободной земли, да так чтобы вода была и дрова, очень мало. Я помнила по прошлым визитам, что в одном из мест, вроде бы, был свободный от заборов ручей с широкой, частично заросшей кустами долиной. Мы приехали туда, и пошли пешком искать место, сперва нашли место у ручья, где только небольшой клочок земли не был покрыт густой травой с шиповником. Я приготовилась было там встать, и мы уже дрова натаскали из сухих кустов, но, когда стали возвращаться к машине, нашли место более уютное в узком овраге. Там была тень, и это радовало, так как солнце, столь ожидаемое после снега, тоже успело надоесть.

В овражке явно до нас кто-то стоял, туда вели автомобильные следы и имелось кострище. Не было дров и воды, их мы решили привезти, так как к этому месту можно было с трудом, но доехать на машине. Наша машина конечно не внедорожник, но зато ее не очень жалко, мы на скорости 4 км в час преодолели густо кочкарный участок грунтовки, хорошо, что сухой, в сырую погоду увязли бы в глине. Я спустилась к ручью и набрала пакет воды, и мы закидали в багажник несколько палок и досок, которые валялись у дороги.

Когда солнце зашло, стало довольно холодно. Те, кто стоял здесь до нас, тоже привозили дрова, и я их еще насобирала вокруг стоянки. Пришлось сидеть у большого костра греться. По оврагу дул ветер, всю ночь тент шуршал и хлопал, зато в степной местности я не боялась, что ночью придет медведь, и спалось спокойно. Утром, резонно опасаясь визита тех, кто сделал кострище, я встала раньше обычного. Было холодно, пришлось одеть куртку и шапку. Мы быстренько упаковали вещи в машину и пошли по мотоциклетной тропе наверх в холмы, чтобы дойти до основного туристского аттракциона этого места - худу. Это такие грибовидные формы выветривания, которые здесь особо выразительны, их на всех открытках и рекламах бедленда помещают. На самих худу мы уже были в первый раз, когда ездили с Леной Длусской в музей динозавров, и еще раз, когда возвращались с границы, где ставили штамп о въезде в Канаду.

Там есть тропа, ведущая наверх, в степь, но я не стала по ней забираться, уж больно она крутая и скользкая. Теперь мы имели шанс увидеть красивый вид на долину с бедлендом и худу сверху, без того чтобы заниматься альпинизмом. По мотоциклетной тропе, конечно, путь был пологий и не страшный. Мы добрались до основной поверхности прерии, где ровно, и фермеры сеют пшеницу. Здесь, вокруг объекта с худу, часть земли принадлежит природной зоне, небольшой участок степи не был огорожен, чем пользовались любители мотоциклов, сномобилей и форвиллеров. В степи колея разошлась веером, а мы пошли по оленьей тропке и просто по траве, в сторону обрыва. Надо было преодолеть узкий крутой овражек, лучше всего там было бы съехать на заду, но мешались кактусы, пришлось спускаться на ногах, хватаясь за траву и крупные кусты полыни. Здесь полынь огромная, как кусты с древовидным стволом, я ее даже использовала как дрова.

Дошли, наконец, до края обрыва, откуда были видны сверху худу, народ, который по ним ходит, стоянка для машин и долина реки. Сверху мы увидели, что несколько машин, с мотоциклами в кузове, эту стоянку миновали и продолжили путь по той самой грунтовке, по которой мы вчера с трудом доехали до своего ночлега. Правильно мы встали раньше обычного, иначе не миновать бы завтракать и собираться в присутствии посторонних. Мы спустились в стороне по относительно пологому склону вниз (тропа от худу сверху выглядела как почти вертикальный желоб, и я использовать ее побоялась), дошли по грунтовке до нашей машины. Рядом стояли еще четыре машины, и, как мухи, мельтешили кругом мотоциклисты в ярких одеждах на красных и желтых спортивных мотоциклах. На нас они не обратили никакого внимания, никто ничего не спросил.

Вообще, в эти первые теплые дни, мотоциклы в массовом порядке вылезли на дороги, как проснувшиеся от зимней спячки насекомые. Они группами от 2 до 10 носились по второстепенным дорогам, сильно мешая езде на машине, и производя непотребный шум.

Далее мы стали передвигаться от одной намеченной точки до другой. Заехали на пешеходный мост через реку, где имелась заброшенная угольная шахта. Там было мало где гулять, хотя и интересно пройтись по мосту и среди старых отвалов. Саша полез смотреть развалины шахты и заодно поглазел на аттракцион, который я упустила. По отвалам гуляло немало публики, среди них семья, состоящая из плотного мужика с бородкой и татуировкой на плече, его толстенькой жены, тоже с татуировкой, их ребенка и собаки. Мужик заметил в кустах полыни змею и, недолго думая, схватил ее за хвост. Его семья стала протестовать, а прочая гуляющая публика остановилась посмотреть, что происходит. Саша при этом присутствовал. Он рассказал потом, что змея была очень длинная, больше метра, сначала она покорно висела, потом стала изгибаться в сторону мужика и свирепо шипеть, тогда ее отпустили.

Саша сперва подумал, что хвататель змеи несколько глуп, тем более, что обут он был во вьетнамки, но мужик себя реабилитировал тем, что проявил некоторые знания из жизни змей. Он заявил, что в Альберте только один вид ядовитых змей, и данная змея к ним не относится, и что змеи, выловленные в природе, ведут себя агрессивно, могут укусить, а то, дескать, он взял бы этот великолепный экземпляр себе домой. Наверное, он держит змей дома и умеет с ними обращаться.

Потом мы переехали к музею динозавров. В сам музей не пошли, а решили посмотреть, как следует, окрестный бедленд, который в первый раз видели только мельком. Около музея и холмы наиболее разноцветные, и кактусы самые мясистые. Мы нашли недостроенную велосипедную дорожку и отлично по ней прошлись, мешала только жара, которая все усиливалась. Утром я ходила в куртке и шапке, часов в 10 в футболке и рубашке, днем пришлось ходить в одной рубашке, но с длинными рукавами, так как я знала, что обгорю. Губы приходилось каждый час мазать губной помадой, так как солнце после зимы жгло немилосердно, они сразу стали сохнуть и трескаться. Утром на моем ноже было плюс 3, к обеду нож показывал плюс 35. Несмотря на длинные рукава, у меня обгорели руки, и очень сильно покраснела шея, не закрытая воротником.

 Для обеда я выбрала место на пригорке почти у реки, где росли большие тополя. Сами они особой тени не давали, так как еще без листьев, но можно было спрятаться в тени от ствола и ветвей, и ветром там обдувало. На другом дереве сидела ушастая сова.

 Обратно ехать было тяжело, так как от после дня, проведенного на солнце, мы притомились. Температура в машине была 39 градусов, пришлось включать кондиционер. Самое печальное, что мы ехали на зимних шинах, все время снег выпадал, вот шины и не меняли, а теперь, на горячем асфальте, они начали быстро портиться. Ближе в дому стало прохладнее, на небе тучки, я уж подумала, что снег, наверное, это лучше, чем такое тепло, пусть даже с цветочками.