Глава 14. Дикобраз в Сант-Альберте и поход в Эвансбург. Май 2008.

Вокр пермит мне продлили еще на год, так что на прошлой неделе я собралась с духом и сдала первый теоретический экзамен на водительские права. Раньше не разрешали, так как нужно, чтобы ворк пермит был больше чем на год. А тут как раз от старого осталось неделя и новый на год, формально подходит. Здесь система такая, что нужно год проходить с ученическими правами, когда можно ездить только в сопровождении инструктора, а потом уже сдавать на нормальные. Права нужны хотя бы как удостоверение личности, везде спрашивают и очень удивляются, что их нет – это наводит на подозрение что со мной что-то не в порядке.

Сегодня в университет прислали печальное сообщение, что один из двух симпатичных индейцев, который нам помогал в поле, Стив, погиб при аварии снегохода. Ему еще 30 не было, причем добротный собранный парень был, не пьющий. Все время на севере происходят несчастные случаи, и, как правило, весной. В Тикси несколько лет назад наш повар утонул во время ледохода.

К нам вернулась весна, снег растаял почти полностью, только местами в оврагах остались клочки и вдоль реки глыбы льда. Трава только начала вылезать, в это воскресенье нашлось два первых цветочка. Я разведала новый участок леса около Сант Альберта, был первый теплый день после похолодания, и по сему случаю вылезли разные животные. Я остановилась на обед, укрывшись в кустах, чтобы вскипятить чай на костре, и вскоре обнаружила, что у меня есть общество. На соседнем кусте в паре шагов от меня, вдруг зашевелился клочок прошлогодней травы, как мне сперва показалось. Подошла поближе, причем пришлось идти через густые ветки с изрядным шумом, и увидела, что там сидит дикобраз. Он меня нисколько не испугался, только очень медленно, с достоинством, развернулся задом, задрал хвост, чтобы показать свои колючки. Я его сфотографировала со всех сторон, кусты мешали, но одна фотография удачная получилась. Вернулась к себе, продолжила чаепитие, а дикобраз тем временем сидел на своем месте.

В нашем понимании, на примере азиатского вида, дикобраз представляется как колючее, похожее на ежа животное. Этот, американский, относится к семейству древесных дикобразов, недаром он залез на куст, и он совсем другой, очень лохматый, а колючки в шерсти почти не видны. Они обычно ночью активны, но тогда был ночью минус, и дикобразы решили погреться днем на солнышке. Пройдя еще немного, я увидела на дереве второго дикобраза, издалека похожего на воронье гнездо. Он тоже вел себя с достоинством, остался сидеть на той же ветке, когда я бегала вокруг дерева с фотоаппаратом. Вылезли птицы, которых здесь называют малиновками (робин), но на самом деле они относятся к совсем другому виду. На европейских малиновок американские похожи только яркой оранжевой окраской грудки, размеры у них со скворца. Они весело перелетали с ветки на ветку и бегали по земле. Были также свиристели и синицы, а также вездесущие белки. В общем, на всех деревьях сидели птицы или звери.

В это воскресенье мы с группой ходили вдоль длинного озера, которое еще не полностью очистилось ото льда, на свободном участке отдыхали гуси утки и пеликаны. Пеликаны в полете похожи на птеродактилей. В связи с весенней миграцией птиц в Альберте произошла экологическая катастрофа, о которой сообщили во всех новостях. На севере в районе города Мак Муррей добывают нефть, и там имеются специальные пруды отстойники с нефтью. Все озера кругом покрыты льдом, а нефтяные нет, поэтому глупые птицы пытаются на них приземлиться для отдыха. Их обычно отпугивают имитацией охотничьих выстрелов, но, в связи с плохой погодой, установка не работала, в результате на озеро приземлились 500 уток, и они сразу утонули в нефти. Несколько уток вытащили и привезли в Эдмонтон чистить, но и они не выжили. По этому поводу разразился скандал, особенно журналисты упирают на то, что среди уток были луни, которые изображены на канадском металлическом долларе.

Здесь должен был быть день земли 20 апреля (как наш ленинский субботник и с теми же целями очистки территории после таяния снега), но в связи со снегопадом его перенесли на май. В начале мая народ дружно вышел на улицы с мешками собирать мусор. Никто их особо не организовывал, сами проявляют сознательность. Я гуляла сама по себе, но для очистки совести тоже собрала пакет мусора. Во время похода туристы решили продолжить полезную деятельность и набрали большой мешок мусора по пути, тем более там проходила трасса сномобилей, и набралось за зиму пустых стаканчиков и бутылок из под пива.

Здесь майских праздников нет, но зато был свой праздник Виктория Дэй, последнюю неделю мая. Здесь каждый месяц есть какой-нибудь праздник, и образуется трехдневный выходной. Мне эта традиция по душе. Мы поехали за город на три дня на грейхаунде примерно на 100 км на запад от Эдмонтона в городок Эвансбург. Я его несколько раз проезжала по этой дороге, когда ездили в каратисткий лагерь, в Хинтон и в Эдсон, и заметила, что местная речка Пембина течет в глубоком каньоне, что выгодно отличает местность от окружающих довольно унылых полей. Плохо только то, что по карте ходить там особо негде, пятачки леса у реки и поля, а значит заборы, троп нет, но есть огромный кемпинг. Поскольку всего три дня, я решила, что мы покрутимся вокруг реки, ничего страшного, зато ехать недолго. На выходные обещали чудесную солнечную погоду и только во вторник дождь.

Мы выехали в субботу при 26 градусах тепла. Городок небольшой, скорее деревня, довольно уютная, мы быстренько добрались до леса, и, найдя место без забора, вошли в него. Никто другой по этому лесу не ходил, кроме оленей, идти было как по тайге через непролазные завалы и кусты. Пообедали в тени елок на высохшем болоте. Весна только началась, а уже все сухое. Продрались сквозь кусты к дороге, посидели немного на берегу реки Лобстик, которая впадает в Пембину. Речушка быстрая как горная, с непрозрачной коричневой водой по случаю весны, и одним обрывистым берегом. Поэтому идти вдоль нее было непросто, то один, то другой берег, поднимается вертикально из воды, приходится лезть на гору, чтобы обходить, а там, на ровном месте, фермерское поле и забор. Мы так походили-полазили то по одному берегу, то по другому, и, воспользовавшись мостом, вышли все-таки через лес к месту, где Лобстик впадает в Пембину.

На противоположной стороне Пембины виднелся огромный кемпинг, весь заполненный людьми. Жилые автоприцепы стояли рядами, образуя временный поселок побольше Эвансбурга. Народ развлекался купанием в бурных мутных водах и сплавом на китайских резиновых лодочках и надувных матрасах. Глядя на то, как люди барахтаются в полузатопленных лодках, я поняла, что вода теплая. Было жарко, вода темная, вот и нагрелась, несмотря на большую скорость течения. Судя по снимкам из Гугла, больше леса имелось на другой стороне речушки Лобстик, там можно было довольно далеко уйти. Саша сам вызвался проверить брод без рюкзака, он довольно легко перешел речку и заявил, что вода теплая. Потом он вернулся за рюкзаком, и мы оба пошли через стремнину по колено в воде, нащупывая дно, которое все в камнях. Я знаю, что переправляться по правилам нужно в обуви, но нам было жалко мочить ботинки, тем более, что мы не собирались делать костер, сухо и могут придраться, у нас был примус. С некоторым трудом я преодолела речку, свой вес не маленький, да еще с рюкзаком, ступать по камням было неприятно. На другом берегу мы решили остановиться на ночь - здесь с противоположной скалы удачно падала тень, на берегу было свежо и приятно, а в лесу, наоборот, очень жарко, лес осиновый еще почти без листвы, весь прозрачный да еще в сплошных колючках.

Мы сделали ужин на примусе, потом я поставила кипятить воду еще раз про запас на завтра, и тут газ в баллончике кончился. Мы не так много на нем готовили, но всю зиму баллон простоял проткнутый, и, видимо, газ потихоньку испарился. Пришлось мне идти за излучину реки, чтобы спрятаться от кемпингистов, и делать костер. Ночью светила полная луна, было очень светло, в палатке можно было разбираться без фонарика. Всю ночь шумели разные птицы, то утки крякали, то гуси пролетали с гоготанием и свистом крыльев, а самое главное, монотонно кричала какая-то птичка с дерева ти-ти-ти-тии, совсем как будильник. Кемпингисты, к их чести, вели себя тихо.

Под утро временами стал накрапывать дождик, совсем не по прогнозу. С 7 до 9 он шел уже хорошо, мы лежали в палатке и думали, вылезать или не вылезать. Нам повезло, дождик кончился, и было как раз достаточно прохладно, чтобы спокойно развести костер в том же укромном месте. После завтрака пошли через лес, держа направление вверх по течению реки, поднялся приличный ветер, и все сразу высохло. Шли через густые колючки, ни единой тропы, потому что сюда никто как мы через речку не ходил, а других подходов не было. Залезли на вершину высокого берега, а там забор. Пришлось продолжать идти по колючкам и спускаться вниз. Впрочем, лес постепенно выправился, идти стало приятнее, и появились устойчивые оленьи тропы. Так мы вышли снова к реке у очередной отвесной скалы, где гнездились ласточки в прилепленных гнездах.

Хорошо было бы по этой речке плыть на байдарке! Течение быстрое, но путь несложный, без порогов, и берега красивые почти как в горах. Около скалы с ласточками мы повернули обратно, так как середина воскресенья, надо возвращаться. Обратно шли вдоль берега, по расстоянию дольше, но легче, так как иногда можно было идти свободно по пляжу. В любом случае, прибрежную растительность сильно проредили бобры. Только в паре мест, где берег поднимался, пришлось полазить через густые заросли в гору. Интересно, что в оврагах в затененных местах на противоположном берегу реки виднелись еще вполне мощные наледи, образовавшиеся на месте родников – уже середина мая, а лед не везде растаял!

Помня о том, что примус не работает, мы стали искать укрытое место. Перешли речушку Лобстик назад, прошлись по ней выше по течению, и встали на ночлег, скрытые от глаз кемпинга (откуда, впрочем, тоже валил дым от костров, но им можно, там официальные кострища). Надвигалась большая черная туча, и я поторопила Сашу поставить палатку, пока сама готовила ужин. Только мы поели, началась гроза с градом, вовремя успели поставить палатку, ничего не промокло, и сами спокойно переждали в палатке. Град барабанил минут двадцать, и все внезапно прекратилось. Выглянуло солнышко, красиво осветив скалу напротив, река стала парить.

На следующий день мы не торопясь собрались и направились к Эвансбургу через лес, чтобы успеть на автобус 4.45. Шли с запасом, помня, что автобус только один, следующий утром. На сей раз была найдена тропа, и шли очень приятно без колючек по вершине высокого берега, где временами открывались красивые виды на реку и долину. В паре мест всего пришлось обходить заборы.

Потом мы решили зайти в город, купить чего-нибудь свежего на обед, и заодно посмотреть, как идти к автобусной остановке. Нашли все быстро, купили еды в единственном открытом в выходной китайском магазинчике, и устроились обедать на лужайке около местного краеведческого музея, сейчас закрытого. Там стояли: паровоз на обрезках рельсов, склад старой сельхозтехники, и бревенчатый дом семьи Мазепа 1890 года, который семья передала в дар краеведческому обществу, когда переехала в современное жилище. На лужайке было очень хорошо обедать за исключением того, что на меня сел огромный клещ. Потом мы еще раз сходили на речку и вернулись к автобусу. В целом, хоть длинного маршрута не получилось, мы неплохо погуляли. Вернувшись в Эдмонтон, мы поразились быстрой переменой обстановки, когда уезжали только начинали распускаться листочки, а сейчас через три дня все зазеленело и главное, дружно распустилась черемуха, которой в городе очень много.

Вчера по телевизору показывали большую передачу про Россию. В качестве примера типичной российской семьи показали среднюю семью из стандартной квартиры в блочном доме, где все ютятся в двух комнатах – родители и взрослые дети. Комментатор говорил, вот посмотрите, эта коробка в этой бездушной башне есть российское жилье. Вот, посмотрите, сколько народу живет на такой маленькой площади. Конечно для канадца такое жилье признак нищеты, а для нас счастье, что хоть такое есть. Канадца только большая нужда загонит жить в многоэтажный дом. Но наши соотечественники выглядели вполне довольными и говорили что все хорошо, как бы хуже не было.

У Саши в школе в пятницу был выпускной вечер. Поскольку школа только для старших классов, накопилось 420 выпускников, была длинная церемония, школьники вышли в балахонах с учеными шапочками с кисточкой, которую директор должен был переместить с левой стороны на правую в знак окончания учебы. Почти все девицы принарядившись, пришли на каблуках, отчего бедный директор каждый раз вставал на цыпочки, чтобы достать до их шапок, а мальчики в простых ботинках, наоборот, казались низкими. Зал был заполнен родителями. Перед началом церемонии все дружно встали и пропели гимн Канады, причем все кроме меня отлично знали слова и пели с большим энтузиазмом.

Я с 9 июня собираюсь в поле на Юкон. Саша снова остается один дома, причем летом это неудобнее всего из-за плохой связи, так он мог с Москвой по скайпу разговаривать, и пока я была в феврале в Москве, звонил каждый день, но бабушке на мобильник звонить дороговато и связь неважная, а со мной в поле связи почти нет. В прошлый раз, хотя я просила разных людей за Сашей дистанционно приглядывать, никто этого не делал, даже домохозяин Тим, который живет в соседнем дворе. Его как то не тревожило, что его же собственность безнадзорный ребенок может повредить. Хорошо, что теперь вместо активной девушки барменши в подвале нашего дома живет скромный парень, к которому гости толпами не ходят.

Погода у нас то что надо – около 20 градусов, сухо и не жарко. Но в воскресенье, как обычно, был прорыв арктического воздуха, обещали весь день дождь, так что я не пошла в лес, вместо этого мы устроили культурную программу, сходили на русский фестиваль. Он происходил в музее украинской культуры. Кстати, мой коллега Грант Зазуля, будучи украинцем, разослал всем знакомым анекдот. Старый дед (канадец украинского происхождения) уже почти умер и, лежа в постели, учуял восхитительный запах пирогов. Он очень обрадовался, что его любимая жена в такой тяжелый момент проявила к нему внимание, испекла его любимое традиционное блюдо. Из последних сил, которых у него прибавилось от запаха, дед добрался до кухни, но жена, стукнув его традиционной деревянной ложкой, сказала: не лезь, это на твои похороны. Интересно, что у нас бы в анекдоте вместо пирогов наверняка присутствовало бы сало. Сало в Канаде никто не ест, а пироги везде упоминаются, хотя канадские пироги это на самом деле вареники с картошкой.

В небольшом помещении украинского музея собралось пара сотен человек русских, в основном, как я понимаю, родители выступающих детей. В отличие от английского массового фестиваля, здесь все было по домашнему и местными силами. В первом отделении выступали дети, в том числе китайцы, которые играли на скрипке Глинку. Во втором отделении выступали их учителя с музыкой и песнями, а так же местный знаменитый пианист Коновалов. В числе прочего, были венгерские и румынские танцы. На улице моросил такой противный мелкий осенний холодный дождь, что сидеть в теплом помещении и слышать вокруг русскую речь, было особенно приятно. Ведущий, правда, говорил по-английски с заметным русским акцентом, чтобы не русские тоже могли понять, ведь местные русские английский хорошо знают. Как и в семье Длусских, дети друг с другом общались исключительно на английском.

В субботу, пока еще погода не испортилась, я одна съездила в Сант Альберт, в тот лесок, где видела дикобразов. На сей раз с животными не везло, но зато растительность радовала глаз свежей зеленью и пятнами ярко желтых калужниц, которые и в России растут весной везде на сырых участках. В одном месте в лесу вылезли яркие свежие папоротники страусиное перо, они под Москвой есть, только редко, здесь, впрочем, я их тоже впервые встречаю, зато много. Навстречу по тропинке шел мужик с пакетом, сзади бежал мальчик и сшибал палкой все по пути. Поведение не канадское. Мужик остановился похвастать содержимым пакета – он собирал молодые проростки папоротников, тоже совсем как наши сограждане. Канадец сказал, что кладет папоротник в салат, и еще он собирает осоку, из которой заваривает чай. Может не осока, какой из осоки чай, а название осока в местном жаргоне применяется для разной травы. Вроде как они называют всех насекомых клопами.

Тропа была сыровата, я прыгала по кочкам и все-таки провалилась в болото. Пришлось снять кроссовки, чтобы они немного подсохли, и повесить их сзади рюкзака. Прошлась часть дороги босиком, что было в местных условиях не очень просто, приходилось быть внимательной к колючкам, но самое главное, скоро ноги покрылись толстым слоем клейких тополиных чешуек. В России тополя в основном по городам растут, ведь они родом из Америки почти все, ну а здесь как раз Америка. В окрестностях Эдмонтона тополь обычное лесное дерево вместе с елкой и осиной, необычно, и весной, особенно после дождя, запах в тополином лесу изумительный.

Я шла недалеко от озера Биг Лейк (Большое озеро), по которому зимой каталась на лыжах. Как большинство озер в Альберте, это озеро существует только потому, что почва глинистая, оно широкое и мелкое, все берега заросли камышами, так что к воде трудно подойти, а если и подойдешь, например по аккуратному каналу, проложенному бобром, то вода будет для употребления не пригодна, она как в болоте вся в тине и железистых разводах. В центре озера вода, наверное, нормальная. Берег немного подсох, и я смогла пройти по осоковым кочкам вдоль него посмотреть на водную живность. Птиц здесь много, и в укрытых заводях громко пели лягушки. Очень симпатичная средних размеров птичка (краснокрылка) живет на камышах, красивые самцы изящно перепархивают с одной камышины на другую, с заливистым треньканьем, и во время полета мелькают яркие красные пятна на их крыльях. Сама птица черная. Они любят подразнить фотографа, только прицелишься, сразу перелетают.